Отправлено 14 Январь 2013 - 12:44
Родомысл,
Русское поле или суд божий (отрывок из книги А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу»):
"О судебных поединках у славян находим следующие указания. По словам арабскаго писателя Мукаддези, "когда царь решит спор между двумя тяжущимися, и они решением его останутся недовольны, тогда он говоритъ им: разбирайтесь мечами своими чей острее, того и победа".
По летописным свидетельствам, самые войны, решались иногда единобортвом двух избранных от разных сторонъ витязей; состязание это происходило в виду обеих неприятельских ратей исход его принимался за непреложный приговор божественной воли, которой равно подчинялись и те, на чью долю оставалась победа, и те, которые должны были признать себя осужденными.
Таков был бой богатыря-кожемяки с печенегом при св. Владимире и бой Мстислава с косожским князем Редеде.
В договоре смоленеского князя Мстислава с Ригою и Готским берегом (1229 г.) сказано: "русину не звати латина на поле биться у руской земли, а латинину не звати русина на поле биться у Ризе и на Готском березе. Аже латинески гость битеся межю собою у руской земли любо мечем, а любо деревем - князю то не надобе, мьжю собою соудити; тако аже рускии гость биеться у Ризе или на Гочкоме березе - латине то не надобе, а те промьжю собою урядятеся". Смысл статьи тот: русский не можетъ вызывать немца на поединок в русскую землю, а немец русского в Ригу и на Готский берег. Кто желает рассудиться оружием, пусть тот и отправляется в отечество своего супротивника. Князь не должен мешаться в поединки иноземцев на русской земле (т. е. не мает с них судебных пошлин), а немцы - в поединки русских людей в Риги и на Готском береге: "то им не надобе".
Последующие законы определяют случаи, в которых дозволялось поле (судебный поединок), оружие, с которым обязаны были сражаться бойцы, и самый ход боьбы. Народъ смотрелъ на поединки, как на божью правду "дай, господине! нам с ними (соперниками) божью правду , говорили судье истцы или ответчики, да лезем с ними на поле биться".
Псковская Судная грамота (1467 г постановляет, что могли выходить на поле не только мущины , но и женщины. По общему правилу бой должен быть равный , и потому дозволялось сражаться бойцу с бойцем, а небойцу съ небойцем; на этом основании малолетный , престарелый, больной, увечный и женщина (а по Судебнику - и священник против взрослого и здороваго мущины могли нанимать и ставить, вместо себя, наймитов.
Но если иск вела женщина против женщины, то наймиты запрещались. Допускался также поединок между ответчиком! и свидетелем, когда последний показывал против первого, но показания многих свидетелей составляло полное доказательство и делало поединок ненужным.
Бой происходилъ под набдюдением приставов; вероятно, присутствовал самъ посадник или наместник, как прямо упоминается о том в новогородской Судной грамоте.
Во Пскове полевщики выходили на битву в доспехах; в Новгороде оружием были ослопы (дубинки, рогатины) и палки, а доспехами шишаки и железные латы. Побежденный признавался неправым.
Теже положения развиты и в Судебнике Ивана Грозного: у "поля", кроме окольничаго, дьяка и иных чинов от правительства, присутствовали еще стряпчие и поручники со стороны тяжущихся; те, которые ставила за себя наймитов, должны были присягать и целовать крест сами; "поле" допускалось и между свидетелями, которые разноречили между собою; бойцы одевались въ панцыри, латы, имели в руках щиты и дрались дубинками.
Стоглав запрещает присуждать "поле" для иноческаго и священническаго чина во всех делах, кроме душегубства и с поличным. Наконец, дополнительными статьями к Судебнику стеснено в некоторых случаях решение дела "полем".
Барберини (XVI в.) так описываетъ судебный поединок: действие происходило на площади; доспехи бойцов были так тяжелы, что упавший не в силах был подняться; наступательное оружие было: для левой руки железо, имеющее два острыхъ конца на подобие кинжалов - один вниз, другой вверх, в середине же отверстие, в которое всовывалась рука, затем вилообразное копье и за поясомъ топор.
Обычай решать спорныя дела "полем" продолжал существовать въ продолжеши всего XVI столетiя и исчез в ХУII -м; в Уложении уже не упоминается о "поле", а вместо его требуется присяга.
Нам известенъ только один протест против судебных поединков; это протест митрополита Фотшя в пославши его в Новгородъ 1410 года: "еще же и сему наказаю: аще который человекъ позовется на поле да приидетъ к которому попу причаститись, ино ему святого причастья нет, ни целования креcтнаго; а который поп дастъ ему святое причастие, тот поповства лишен. А кто утепет (убеет}, лезши на поле, (и) погубить душу - по великаго Василия слову душегубец именуется, в церковь не входит, ни дары не приемлет, ни богородицина хлеба причащениа-ж святаго не прииметъ осмнадцать лътъ; а убитого не хороните, а который поп того похоронит, тот поповетва лишен"
Главным образом духовенство восставало против колдовства и чар, к которым прибегали бойцы. Максим Грек жаловался, что судьи, вопреки очевидности свидетельских показаний, изобличающих виновнаго, присуждаютъ "поле", а обидчики на то и разсчитываютъ: у них всегда есть "чародей и ворожея, иж возможетъ дъйством сатанинским пособити своему полевщику".
На Стоглавном соборе предъявлен такой укор современности: "да в нашем же православии тяжутся, и нецы и непрямо и поклепав крестъ целуют или образы святых, и на поли бьются и кровь проливают ; и в те поры волхвы и чародейники от бесовских научеши пособие им творятъ, кудесы бьютъ, и в Аристотелевы Врата и в Рафли смотрятъ, и по звевздам и по планетам глядаютъ и смотрятъ дней и часовъ, и теми диавольcкими действиями мир прельщаютъ и от Бога отлучаютъ; и на те чарования надеяся, поклепца и ябедник не мирится, и крестъ целуютъ и на поли бьются, и поклепав убиваютъ". Собор угрожает волхвам и чародеям царскою опалою, а тем, кто прибъгает к их помощи, отлучением от церкви.
В старинных лечебниках встречаются указания на те волшебные средства, обладая которыми можно смело выходить на поединок: "если хочешь быть страшен, убей змею черную, а убей ее саблею или ножемъ, да вынь изъ нея языкъ, да и въ тафту зеленую и в черную да положи в сапогъ в левой, а обуй на том же месте. Идя прочь, назад не оглядывайся. Пришедши домой, положи (змеиный языкъ) под ворота в землю; а кто тебя спросить: где былъ? и ты с им ничего не говори. А когда надобно, и ты въ тотъ же сапогъ положи три зубчика чесноковые, да под правую пазуху привяжи себе утиральник и бери с собою, когда пойдешь на суд или на поле биться".
"С ветлы или березы надобно взять зеленый кустецъ... по нашему вихорево гнездо , и взять тот кустец, как потянет ветер-вихорь в зиме или летом, да середнее деревцо держать у себя - на суд ходить, или .к великимъ людям, или на поли биться, и как бороться - держать тайно в сапоге в одном на правой ноге. А кто держитъ то деревцо у себя, тот человек не боится никого".
Змеиный языкъ - символъ разящей молнии; о чудесной силе чеснока и связи его в народныхъ поверьях с змеею есть в главъ ХХ-й; вихорево гнездо тождествено грозовой ветке или разрыв-траве, сокрушающей своим прикосновением всякое вражеское оружие. Между простонародьем доныне обращается множество заговоровъ,которые читаются перед явкою в суд - для того, чтобы сердце судей было милостиво, а уста противников безмолвны.
У чеховъ судебные поединки играли значительную роль, как это видно из "Ряда земскаго права". По установленiя этого памятника, суд об убийстве родича кончался поединком! ; противники перед битвою присягали, вооружение состояло из меча и щита; состязание происходило въ назначенном месте, огражденномъ перилами.
Утомленный боец мог просить отдыха до трех раз и тогда клали между соперниками бревно, черезъ которое ни тот, ни другой не прав были переступать. Победитель отрубал своему врагу голову. Люди низкаго звания должны были биться палками.
За малолетнаго сироту выходилъ на поединокъ один из родичей; заступа место сироты, он от него получал щит и меч. Если вдова позвала кого на суд за убийство мужа или родственника, и доходило до поединка, то ответчик долженъ былъ стать по пояс в яму и оттуда сражаться с нею. Тою же льготою пользовалась и девица, если сама желала; в противном случав ей предоставлялось сиротское право.".
Судебный поединок (отрывок из статьи С. Абрамович-Барановского в "Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона."):
"(preuve par gages de bataille, поле) — является одним из судебных доказательств древнего права, как вид суда Божьего... Что касается русского права, то "Русская Правда" не дает никаких указаний относительно С. поединка, или "поля". Впервые о нем упоминается в первой четверти XIII ст., в договоре смоленского князя Мстислава с немцами, запрещающем С. поединок между русскими и немцами. Ввиду этого некоторые исследователи нашего права (Каченовский, Калайдович, Погодин) приходят к заключению, что поединок не есть исконное, национальное явление нашего процесса, а заимствован у других народов и сравнительно поздно; другие же исследователи (Пахман, Дмитриев, Сергеевич, Беляев) полагают, что поединок, несмотря на молчание "Русской Правды", есть древнейший способ доказательства и у нас. В эпоху Судебников закон предоставлял решать поединком всякие дела, как уголовные, так и гражданские. На практике, по мнению проф. Сергеевича, поединок имел, однако, весьма ограниченное применение. Если обе стороны ссылались на поединок, то, обыкновенно, дело вершилось на основании других доказательств. Ссылка на поединок имела решающее значение только в том случае, когда одна из сторон отказывалась от поединка; тогда отказавшаяся сторона проигрывала дело. Принимать предложенное "поле" обязаны были все без исключения; никакие соображения не избавляли тяжущихся от этой обязанности. Так, в одном судном деле времен Василия Иоанновича, когда боярские дети отказались драться с крестьянами и требовали, чтобы ответчики выставили против них боярских же детей, судьи не уважили этого предрассудка и обвинили истца. Старым людям, малолетним, увечным, женщинам и духовенству было дозволено ставить за себя на поединок "наймитов"; ответчик также имел право ставить за себя наймита, когда истец его ставил, но послух — только в том случае, когда подходил под условия, при которых наем дозволялся. Силы обеих сторон на поединке должны были быть равными, вследствие чего в Царском Судебнике было постановлено, что небоец бьется с бойцом только по собственному желанию. "Польщики" приводили с собою стряпчих и поручников; обязанность последних заключалась в том, чтобы ставить тяжущегося к полю. Для поединка назначался особый срок, до которого истец и ответчик отпускались на поруки. Для наблюдения за правильностью поединка предписывалось присутствовать при нем окольничему и дьяку. Полю всегда предшествовало крестное целование с обеих сторон; тяжущиеся присягали лично и в том случае, когда высылали за себя наймитов. Цель этой обоюдной присяги, по мнению проф. Дмитриева, состояла в том, чтобы устранить употребление волшебных средств для успешного окончания поединка. Побежденная на поединке сторона приговаривалась к уплате иска и судных и полевых пошлин. Такому же взысканию подвергались и те, которые или не явились к поединку, или сбежали с поля; достаточно было неявки хотя бы одного из представителей тяжущейся стороны, чтобы вся сторона подверглась обвинению. Для уравнения шансов боя судьи имели право некоторых из тяжущихся отставить от поля, а другим приказать биться. На случай, если побежденный будет убит, "Псковская судная грамота" постановляла "на трупу кун не имати"; убившему предоставлялось только "доспех сняти, или иное што, в чем на поле лезет". По Судебнику, доспех побежденного, вероятно, выкупался у окольничего ("окольничему на убитом полевые пошлина, да за доспех три рубли"). Дело, решенное судебным поединком, не подлежало ни пересмотру, ни перевершению. Несмотря на распространенность С. поединка в Древней Руси, духовенство давно уже требовало его искоренения. Еще в 1410 г. митрополит Фотий писал новгородскому духовенству, чтобы священники не причащали идущих на поле и не хоронили убитых; убивший своего противника, как душегубец, "в церковь не входит, ни дары не приемлет, ни Богородицына хлеба, причащения ж святого не приимет осмнадцать лет"; священник, причастивший или отпевший польщика, лишается священства. Такого строгого взгляда на поединок
наше духовенство держалось, однако, не всегда, и Стоглав требовал изгнания поединка из суда духовного. По определению этого собора, "а крестного целования и поль священничьскому и иночьскому чину не присужати, по священным правилом, кроме душегубства и разбоя с поличным; в таких винах градцкие судьи да судят, по царьскым законам". С. поединок у нас окончательно вымирает в конце XVI в. Указом 1556 г. предписывалось: если стороны досудятся до поля, то присуждать им не поле, а крестное целование. В последующих актах о поединке нигде не упоминается, кроме монастырских имений. По мнению проф. Пахмана, С. поединки продолжались до уложения 1649 г. См. Пахман, "О судебных доказательствах"; Дмитриев, "История судебных инстанций"; Сергеевич, "Лекции и исследования по древней истории русского права"; "Объяснения к проекту уголовного уложения редакционной комиссии", т. VI, стр. 294.".
Вход
Регистрация
Помощь
Тема закрыта
Микус (14 января 2013 - 12:12):
Цитата