День рождения волхва Велеслава как обычно удался.
Гостей было изрядно, подарки тоже не плохи. Особенно порадовал волхв Велемудр, который не присутствовал, и это с его стороны был самый лучший подарок!
Утро следующего дня выдалось несколько муторным… В избе было, хм… не прибрано, да и в голове тоже некая круговерть наблюдалась. Из-за этой вот самой круговерти волхв Велеслав, подошедший к окну, глянуть, что там да как, не сразу и заметил, что по ту сторону окна на него кто-то таращится. Точнее, заметил, но решил, что это его собственное отражение в слюдяном окошке. Отражение было мордатым, с вытаращенными полубезумными глазищами, бритым сверху и усатым книзу, и в целом производило впечатление моржа на нересте. Велеслав поначалу спокойно отнесся к этакой своей новой и необычной внешности, чего, дескать, после крупного празднества не бывает. Вон, радарь Заяц, давеча так взвеселился за чарочкой хмельного, что когда узрел в поднесенной ему братине чье-то бородатое отражение, то мигом полез с ним драться, при этом кричал, что не позволит там всяким, что терпеть не может бородатых и волосатых, что всех убьет – один останется, но в итоге никого не убил, а только сам облился пивом по самое не балуйся.
Однако же, после того как отражение нервно волхву подмигнуло, потрогало себя за бритый загривок и прокашлялось, Велеслав понял, что это не он. Какой-то запоздалый гость, - сообразил волхв. Что ж, если у него с собой есть хмельное, то таким гостям завсегда рады, тем паче на утро после дня рождения. Волхв поспешил открывать дверь, попутно пытаясь припомнить, как же зовут этого мордатого, но ничего на ум не шло, кроме мало возможного предположения, что это был все тот же Заяц, устыдившийся вчерашнего и от того решивший сменить свой облик.
Итак, Велеслав широким жестом растворил дверь и кивком пригласил незнакомца войти в его скромное жилище. Гость был облачен в черную рубаху, топорщащуюся у него на пузе, и таскал на шее деревянную долговую бирку! Но не это удивило Велеслава, а то, что вместо приветствия, гость первым делом достал из-за пазухи маленький сапожный молоток, трижды стукнул им в дверной косяк, громогласно рявкнул: «Перун здесь! Я хочу есть!», и только после этого вступил в избу.
Далее события развивались с такой скоростью, что волхв Велеслав с трудом за ними поспевал.
Мужичок, грозно выпятив брюхо и вращая безумными очами, вопросил:
- Ты ли тот волхв Велеслав, что без моего на то дозволение взял себе это имя?
Велеслав, думавший над тем, чем бы угостить проголодавшегося гостя, аж поперхнулся от возмущения, ибо кратко ответить на этот вопрос было нельзя. Однако, изданный волхвом звук мужичок предпочел истолковать, как согласие, и по сему продолжил:
- Прощается тебе, ибо не ведал ты, что я уже сошел на землю, на свои владения родовые, на пятины мои исконные! Не ведал ведь?
Тут Велеслав честно мотнул головой, откуда, дескать! Мужичок снова выудил свой молоточек, тюкнул им по деревянному столу и возопил:
- То закон – что Я! Аз есьм духовный владыко Руси-Матушки! Аз есьм последнее и подлинное воплощение Перуна! Аз есьм сам Перун-Всебог, сам себя на земле породивший! То закон, что язва!
И много чего еще говорил тот мужичок, оттирая взмокшую бритую макушку, фыркая в вислый ус, и постукивая молоточком. Велеслав всё ждал, когда тот хоть раз помянет в своих речах Велеса, но этого так и не случилось. Видимо, не знал о Нем мужичок совершенно ничего. Тогда волхв, чтобы поддержать беседу, полюбопытствовал:
- А как тебя… кхм… то есть, вас, звать-величать?
Мужичок, вознамерившийся было в это время взгромоздиться на стол, оставл свои бесплодные попытки, и в очередной раз невпопад возвестил, что «то закон, что ему ясно», и лишь после этого соизволил представится:
- Из Невограду мы! Володимир Третий Хомяк! Про тайную общину истинных славян, именуемую «Шаг хомяка» слышал? Нет!? А про «Похороненный ёж в бурьян»?
Велеслав уточнил:
- Похороненный в бурьян ёж?
Лучше б он этого не делал. Мужичок взъярился:
- Нет и еще раз нет! «Похороненный ёж в бурьян»! Не учи меня древнерусскому, отрок! Ибо аз есьм десница Перунова, Его палица разящая, и мне ли не знать?!
- То закон, что явно, - невольно поддакнул Велеслав, заразившись от мужичка.
Пытаясь незаметно оттеснить незваного гостя ближе к выходу, волхв ненавязчиво спросил:
- А чем, собственно, обязан, приезду вашему, уважаемый Хомяк?
- Тамбовский волк тебе хомяк! – рявкнул мужичок, - Аз прозываюсь и прославляюсь в веках, и имя мне Володимир Третий Хомяк! А прибыли мы сюда про то, чтобы в день твоего дня… Нет, чтобы в честь твоего чстня… Опять не так. Чтобы. В честь. Твоего дня рождения. Благословение тебе свое выдать и дарами наделить!
Про благословение Велеслав сделал вид, что не услышал, а вот подарками живо залюбопытствовал.
- Истинно ли ты руды славянской? – гаркнул мужичок, и жахнул молоточком по столу так, что ножки у него подломились и тот рухнул.
Велеслав согласно кивнул, понадеявшись в том на предков:
- Славянской.
- Тогда благословляю тебя руной «Чебердымц», и одариваю даром великим – своей ручной кладью!
- Там книги? – возликовал Велеслав, как истинный книголюб.
- Тысячи тысяч книг! – важно кивнул Третий Хомяк, - Начиная от глиняных табличек, написанных хренописью, и кусов коры, исписанных священным письмом «короедицей», в те времена, когда на земле жили одни лишь Змеи Горынычи!
- Да где ж мне разместить столько добра? – возопил Велеслав, но отнюдь не горестно, а прикидывая в уме, где и как будет расширять свою избу.
- Впрочем, это не важно, - тут же поправился волхв, простирая руки к этому удивительному человеку. К этому расчудесному, милому чудаку!
- Лучше скажите, где вы, глубочайше уважаемый Володимир Третий, храните свою столь великую ручную кладь?
- Здесь! – сказал мужичок, и постучал заскорузлым пальцем по своей маковке, - Всё здесь. И чтобы ты мог безвозмездно пользоваться ручной кладью великого рода Хомяковых, жить буду у тебя!!!
И принялся по хозяйски осматривать помещения.
- Стол новый надо достать, - говорил он, грузно топая по горнице, и оставляя за собой грязные следы. – А то видишь, сломанный он, не хорошо. Люди ко мне ходить будут, а где принимать! Почини.
Мужичок бегал и то и дело вопрошал, а ошалевшему от такого напора волхву оставалось только отвечать.
- Здесь у тебя что? – хмурил брови Хомяк.
- Кладовка малая! – оторопело сообщал Велеслав.
- Хорошо, что малая. Здесь я тещу поселю, она баба как раз малорослая. Места много не занимает, но храпит жутко, так что отдельно селить надо.
- Какая теща?
- Моя любимая теща! То закон, что странно! – кричал в ответ не на шутку разошедшийся Хомяк, - Или ты думаешь, я сам к тебе в хоромы перееду, а тещу в сырой землянке прозябать брошу?! Шиш тебе! А вот тут у тебя чего это?
И мужичок пнул ножищей следующую дверь, за которой обнаружилось небольшое помещение со стоявшей посередине деревянной кадкой изрядных размеров.
- Тут я ноги парю, если там простуда или утин прихватят… - робко отвечал волхв.
- Ага! – мужичок обрадовано потер ладони, - Хорошая кадка! Я в ней яблоки на зиму замочу! Люблю я моченые яблоки по зиме! Эх!
- А париться где же?
- А как все, в бане! Нечего, не бояре, и в баню походимте! Проще надо быть, обсчительней! А тут чего у тебя за будка?
- Кладовка овощная, - поспешил пояснить Велеслав.
- Овощи придется выбросить, у меня тута брательник жить будет. Он недавно с острога вернулся, душегуб окаянный, а жить ему негде. А тута ему и бабе евонной местов хватит. У меня брательник знаешь какой? Ух! Это ж кремень, это ж весельчак, каких поискать! Как напьется, так давай ножиком махать и орет, шутник: «Всех, …ть зарежу на …й!» Да никого он не зарежет, шутит он так. Ну, может и поцарапает, да не до смерти ж. А ножик то у него, ножик! Это не ножик, а целая сабля, вот такой вот длинны – мужичок показал на сгибе локля, сколько лезвие у «ножичка», - Брательник его тут на стенке повесит, я ж знаю его! Это ж как и я – Хомяк! Хранитель ручной клади Хомяковых! Тэкс, тэкс, а тута у нас чего?
- Да ту закуток, я бубен здесь сушу…
- Какой еще бубен?! Конь у меня здесь стоять будет! Гнедой! Зверюга, а не конь! Эх, он когда копытами своими топочет, ну так топочет, миляга, что и тещу с ее храпом не слыхать! И еще молоты свои здесь положу, у меня их о-го-го! То закон, что страшно! А во дворе всеславянский чур Перуна поставлю, в рыбьей чешуе, здоровенный такой, с четырьмя головами! А забор, амбарчик вон тот, колодец, это всё снести придется, а как же! Народ же денно и нощно ходить будет, так что сам понимаешь… А, кстати, полати в избе широки ли?
- Ну, в целом да, - согласился Велеслав.
- Дело это! Значит и мы с женой тоже поместимся, - мужичок с намеком захохотал, и некстати добавил, - Сало, тень Нептуна!
Кто такой Нептун, Велеслав уже и спрашивать не стал, ибо представив храпящего с ним на одних полатях Хомяка с толстой его супругой, волхв пришел, наконец, в себя. Он взял заговоренный топорик, подаренный давеча волхвом Богумилом, и медленно пошел на Хомяка.
- Тебе чего надоть? – насторожился тот, перестав запихивать себе в рукав серебряную тарелку.
- Да вот, хочу подарочек свой поподробнее посмотреть. Ручную кладь сейчас вскрывать будем, прямой доступ чтоб к табличкам хренописным открылся…
- И ты туда же! – заорал Хомяк, - На духовного владыку всех славян покушаешься! На истину в моем лице руку поднял! Аз есьм Альфа и Омега, сиречь Аз и Ижица! Аз есьм закон! Всё! Не позволю! Уеду от вас! К волжско-камским татарам уеду, уж они-то славяне! Им буду руны сказывать, а вам хрену на тарелке!
Взревев напоследок белугою, Хомяк Третий умчался прочь, и больше о нем и его ручной клади и слуху не было.
А Велеслав остался без такого вот подарочка, и может оно и к лучшему?..
Источник: